Читать интересную книгу Царевич[The Prince] - Франсин Риверс

Саул вперил в него огненный взгляд, лицо его налилось кровью. — Ты смеешь упрекать меня?

Чем богаче становился его отец, тем крепче держался за свою мошну. Народ изнемогал под бременем налогов, на которые Саул содержал и вооружал армию — а царь не отказывался ни от одного из своих удовольствий. Зато осыпал все новыми дарами и привилегиями советников и царедворцев. Надеялся купить верность? Похотям человеческим никогда не будет конца!

Разозленный, Ионафан выдержал взгляд отца, не отвел глаз. — Безусловно, царь Саул в состоянии явить семейству будущей царевны его владений не меньшую щедрость, чем семейству своей наложницы.

Отец выпятил подбородок. — Хорошо. Будь по твоему! Царский выкуп за нищую невесту.

Прилагая немалые усилия, чтобы сдержать гнев, Ионафан поклонился. — Благодарю, господин мой. Да будет твоя щедрость вознаграждена во сто крат. — Он не удержался от сарказма в голосе.

— Мне еще троих сыновей женить. Надеюсь, хоть эти будут не так разборчивы.

— Несомненно.

И будут нарушены еще законы, и новые грехи прибавятся к тем, что уже пятнают царствование Саула.

* * *

Рахиль несли к Ионафану на помосте через толпу гостей, приветствующих новобрачных, лицо ее было скрыто покрывалом. Невзирая на обычай, он приподнял ее, поставил рядом с собой, взял за руку. Пальцы ее были холодны и дрожали в его руке.

— Не бойся меня, — шепнул он ей на ухо, когда все вокруг, смеясь, осыпали их благословениями.

Когда их обвенчали, он поднял покрывало, заглянул в широко раскрытые невинные глаза, в которых блестели счастливые слезы.

Когда они остались наедине, Ионафан обнаружил, что боится ее больше, чем любого из противников, с кем ему случалось биться. Он чуть не рассмеялся. Как это может быть, что он, который когда–то один влез на скалу и обратил в бегство целую филистимскую армию, трепещет сейчас перед этой хрупкой прелестной девушкой? Ему потребовалось собрать все мужество, чтобы нагнуться к ней и поцеловать. Когда она легко шагнула в его объятия, прижавшись к нему всем телом, он испытал восторг. Сладкий вкус ее губ вознес его на небеса.

Ионафан жалел, что мать не дожила до исполнения своих надежд.

Авен — Езер исполнял обязанности друга жениха, и исправно заботился о том, чтобы пищи и питья было вдоволь. Но он — не Давид. Давид был равным Ионафану. Давид сложил бы песню в честь новобрачных и сам спел бы ее.

Как тосковал по своему другу Ионафан! Сотни гостей собрались на его свадьбу, рядом сидела прекрасная молодая жена, а царский сын еще никогда в жизни не чувствовал себя таким одиноким.

* * *

Бог заповедал молодому мужу целый год не делать никаких дел и увеселять свою жену, но Ионафану с Рахилью не суждено было испытать это счастье.

Давид был в Кеиле, воевал с филистимлянами, которые опустошали гумна, и Саул узрел блестящую возможность, которую никак нельзя упустить.

— Бог предал его в руки мои! Давид сам себя запер, войдя в город с воротами и запорами! — Саул с войском выступил в поход и оставил Ионафана охранять Гиву и управляться с государственными делами в его отсутствие.

Ионафан, в конце концов, не стал на этот раз тратить слов в напрасных попытках разубедить отца. Бог защитит Давида. Все силы он отдавал тому, чтобы сплотить израильские колена и объединить их на борьбу с филистимлянами. Каждое утро вставал до рассвета, молился и читал Закон. И только после этого отправлялся судить народ. Он мало что вверял отцовским советникам, которые меняли свое мнение после каждого спора. Решение всегда должно исходить из Закона, который он по–прежнему носил на груди, у сердца. Суд надо вершить в страхе Божьем.

К Ионафану непрерывно шел поток вестников, они приносили новости из разных мест. Давид ускользнул из Кеиля и скрылся. Ионафан принес благодарственную жертву.

Его неотступно преследовало воспоминание о том, что сделал его отец в Номве.

— Господь, пожалуйста, удержи отца от пролития невинной крови. Сохрани Давида. Пусть умножается в нем любовь и праведность, чтобы народ, видя его добрые дела, воздал хвалу Тебе.

Править вместо царя в его отсутствие было тяжким трудом. Ионафан любил Рахиль, но проводил с ней очень мало времени. Его поглощали две страсти: Господь и Израиль.

Стоял он или сидел, был в пути или на поле, на том месте, где стрелял из лука, и даже простершись на ложе, Ионафан говорил с Господом, и душу его наполняла надежда. Он видел, какие открываются перспективы для народа, если люди его всем сердцем обратятся к Богу. Господь, Ты сотворил меня. Ты создал меня для этого времени. Помоги мне почитать своего отца и служить Твоему народу. Я раб твой! Вразуми меня, чтобы я следовал твоим повелениям и учил других поступать так же!

Как ему хотелось поговорить с Давидом! Он воображал, какие военные операции они могли бы спланировать против филистимлян! Если бы только все вышло по–другому. Часто он вспоминал их с Давидом разговоры: о Господе, о минувших битвах, в которых они сражались бок о бок, о будущем Израиля: как двенадцать колен объединятся вокруг одного царя. Сколько лет прошло с тех пор, как он в последний раз виделся с другом?

Авен — Езер сообщил, что явился еще один гонец. — Я не знаю этого человека, господин. И он — хеттеянин.

— Я хочу послушать, что за известие он принес.

Авен — Езер возвратился с незнакомцем. Вестник поклонился, однако поклон этот походил скорее на насмешку над придворным этикетом.

— Меня зовут Урия, и я послан к царевичу с важным поручением. — С виду это был сущий разбойник, весь грязный с дороги. Даже не подумал ни умыться, ни переодеться, прежде чем исполнять свое поручение.

— С каким поручением?

— Я принес подарок. — Он извлек из котомки какой–то предмет.

На ткани, в которую был завернут подарок, Ионафан разглядел полосы: цвета Иуды.

— Оставьте нас одних! — приказал он охране.

— Господин… — запротестовал было Авен — Езер, не спуская глаз с ухмыляющегося хеттеянина.

Ионафан выдавил из себя смешок. — Он один, а я вооружен. Делай, что тебе говорят.

Авен — Езер покинул покои.

Ионафан прошел через всю комнату и взял маленький сверток из рук хеттеянина. Развернул ткань и обнаружил свиток. Быстро прочитал, лицо осветилось улыбкой. Псалом хвалы и упования. Глаза его увлажнились.

— Я прочту жене. Ей понравится. — Сердце было так переполнено, что он чуть не запел во весь голос. Нет, пожалуй, это будет ошибкой. Он снова рассмеялся, на душе полегчало. Скатал свиток и засунул под броню на груди.

— Пожалуйста, передай моему другу, что я принял его дар с великим почтением и смирением.

Хеттеянин молча стоял, изучая его.

— Ты должен поесть и отдохнуть перед дорогой. Я посмотрю, чтобы тебя разместили в безопасном месте. Пока ты здесь, ты под моей защитой. Понимаешь?

На этот раз Урия поклонился, как положено.

Ионафан ожидал услышать новости. — Как живется нашему другу?

— Как жилось бы любому другому при таком раскладе? Он не сделал никакого зла, а царь гонится за ним во главе целого войска и хочет убить.

Ионафана пронзило острое чувство вины за деяния отца. — Я молюсь, чтобы вокруг моего друга были верные люди.

— Их с каждый днем все больше, и любой из них отдаст за него жизнь.

— Хорошо.

Во взгляде Урии мелькнуло удивление.

Ионафан посмотрел ему прямо в глаза.

— Да хранит его Господь и дальше.

Урия склонил голову. — И тебя тоже, господин мой царевич.

— Ты не ответил на мой вопрос.

Хеттеянин поднял на него глаза. — И не отвечу.

— Где он?

— В надежном месте: куда не дотянутся руки ищущих его погибели.

У Урии не было никаких оснований доверять сыну того самого Саула, который из зависти преследует Давида. Что за дело хеттеянину, что Ионафан изо всех сил пытался отговорить отца от его безумного предприятия. Даже если бы он мог все объяснить, на это ушла бы уйма времени.

— Я хочу увидеть его.

— Он хотел бы повидаться с верным другом.

Ионафан улыбнулся: решено. — Так идем.

— Что?!

— Я пойду с тобой в ваш лагерь.

— Это неразумно. Для тебя это еще опаснее, чем для него, господин. — Хеттеянин покачал головой. — И я не могу гарантировать, что доставлю тебя туда в целости и сохранности.

— Неважно, я иду все равно. — Ионафан наказал ждать его в поле у груды камней. Дал ему два серебряных слитка. — Купи на базаре, что тебе нужно, и позаботься, чтобы стража у ворот своими глазами видела, что ты ушел.

Когда хеттеянин удалился, Ионафан позвал Авен — Езера и сказал, что отправляется «по царскому делу».

— Я с тобой.

— Я знаю, ты хочешь со мной — но нет. — Ионафан хлопнул Авен — Езера по плечу. — Ты нужен здесь.